Кто-то просил Арчибальда не курить в кровати, но он, блять, в упор не помнит, кто же это был. Он лежит на условно «своей» половине, прикрыв глаза, затягивается глубоко один раз за другим, пускает дым кольцами и ловит последние секунды мрачного покоя, который вот-вот будет разрушен очередным истерическим припадком соседа слева. Арчи еще не дал повода, но уже знает, что будет именно так: Илай с вечера казался каким-то особенно невротичным, а Ллойду как всегда не хватило такта спросить, что же такое у его дорогой и любимой принцессы стряслось. Он никогда не спрашивает и всегда оказывается уличенным в равнодушии, как будто он для пацана мамаша или влюбленная девка, которая постоянно должна переживать о душевном спокойствии своего драгоценного.

Конечно, Арчи мог бы вести себя иначе. Мог бы проявлять больше участия, волноваться о том, как у Бирне идут дела, какие у него планы на ближайшую неделю, месяц или год. Он мог бы быть заботливее, мог быть честнее, мог бы даже уйти от жены и поселиться, например, вот в этой самой квартире, которую Лео подарил своему сыну несколько лет назад. Арчи бы мог, но каждый раз, когда какая-то непрошеная нежность начинает лезть наружу, он тут же стискивает зубы покрепче, чтобы не открывать пасть, и одергивает за руку сам себя, чтобы не сделать какую-нибудь глупость. Потому что это тут же будет считано как проявление слабости и потом ему же выйдет боком по той простой причине, что он окружил себя шакалами, которые, почуяв первую кровь, вцепятся зубами в глотку и не отпустят.

Психотерапевт недавно сказал Арчибальду, что к сорока четырем годам он так и не научился выражать свои чувства, с чем Ллойд поторопился категорически не согласиться, потому что удар в челюсть или пинок под зад — отличный способ выразить абсолютно что угодно. Еще в его мощном арсенале есть целый набор тяжелых вздохов на разные лады, закатывание глаз, нервное постукивание пальцев по плоской поверхности и вспухающая на лбу жила, которая выступает в роли предупредительного знака о том, что сейчас будет полный пиздец. Если этого кому-то недостаточно, то это их ебаные проблемы, и Арчи не виноват, что выглядит каким-то не слишком сочувствующим или жестоким. Мир вообще такой, с этим всем давно стоило бы смириться и тогда не пришлось бы никого разочаровывать.

Потому что Илая он, кажется, разочаровывает раз от раза вот уже сколько лет, а глупый мальчишка все никак не смирится с тем фактом, что они никогда не уедут в закат под песни аббы на голубом бьюике. И Ллойду за это совестно, честное слово, но что он может поделать?

Сейчас он думает о том, что, пожалуй, стоит завести любовницу. Какую-нибудь молодую девушку, которая займет все его свободное время и тогда у них с Бирне все закончится как-нибудь само собой, без драмы, скандалов и этих паскудных интриг, которые Илай так любит плести вокруг его с Арчи отношений, будто в этой теме еще осталось что обсасывать. Хотя, кого он вообще пытается обмануть? Из этого дерьма уже не выпутаться, так что можно попросту не стараться.

— Мне пора, — говорит Ллойд тихо, и это звучит как команда «фас», так что он тут же поднимается с кровати, чтобы собрать с пола свои шмотки и убраться отсюда подобру-поздорову, пока не начался апокалипсис масштабов этой спальни.